Одна из линий на руке, перебегая куда-то на другую часть тела, запнулась и расстелилась во всю ладонь, грозя рассыпаться на мелкие осколки звёзд. Началась паника. Линии бегали, галдели, никак не унимались. Какой уж тут хиромант разберётся! *смеётся, вот именно, ХИРОмант*. Пришёл Никто и крикнул, чтобы беготня и паника прекратились. Они и прекратились, только самая первая линия тихо послуливала где-то там, на теле, забившись от греха подальше. Кто его знает, этого Никого
Никто же улыбнулся и подарил лилию, сижу с лилией в руке. Пахнет, да и, в общем, оч приятно.
Никто, я обещаю, что больше не буду кусаться. Тогда ты сам был виноват. Кто ж это лезет ко мне, да и ещё непроверенный? А проверяю я всё, как в детстве, на зуб!
Никто улыбается и молчит. Вроде простил. Смотрит, как я печатаю... ой, он мурлыкает. Да так громко! Драхе ревнует и суетится у ног. Прррравильно, ревнуй! Вот уведёт меня Никто, кто потом будет верить в твоё существование? Драхе залез на коленки. Ну и тяжёлый же ты!
Никто сел тихонько рядом и всё ещё улыбается. Хороший он, этот Никто, и лилия хороша...